Платова, Виктория — различия между версиями

Версия 22:18, 21 декабря 2012

Виктория Платова (настоящее имя - Виктория Евгеньевна Соломатина) - автор бестселлеров, профессиональный сценарист.

Виктория Платова - талантливый мастер слова. Психологизм и оригинальный писательский стиль делают книги автора одинаково востребованными как в России, так и за рубежом. Бестселлеры Платовой любимы как мужчинами, так и женщинами. Они одинаково высоко оцениваются людьми разных поколений, прежде всего, поклонниками детективов и остросюжетных романов.

Хотите узнать больше - тогда вам сюдаВиктория Платова в ЖЖ

Интервью с Викторией Платовой

Виктория Платова: «Книги для меня – главное дело в жизни»

- Виктория, здравствуйте! Расскажите, пожалуйста, о перипетиях своего творческого пути: от невостребованного в условиях перестройки сценариста до одного из самых ярких авторов детективного жанра?

- Добрый день! Собственно, никаких особых перипетий не было – была просто жизнь. Довольно пестрая и сложная, как и у всех в далекие теперь девяностые. Поскольку кинематограф лежал в руинах и фильмов снималось очень мало, с карьерой сценариста пришлось распрощаться. А занималась я тем, чем занимались все мы, - старалась выжить. Бралась за любую работу, если она хоть как-то была связана с тем, что называется «писать». Сценарии праздников, семейных торжеств и последних звонков и прочее. Все это худо-бедно оплачивалось, так что прожить получалось. Плюс масса подработок – начиная от работы в видеопрокате, о которой я вспоминаю с большой теплотой, до торговли на рынке ангорскими кофточками. Не самый блистательный жизненный сюжет, но что было, то было. И было некоторое количество сценариев, которые мы писали с друзьями-киношниками, игровых и документальных; и были пьесы, так, впрочем, нигде и не поставленные. И в тот момент, когда я совсем уже отчаялась и решила стать примерной домохозяйкой, появились мои вгиковские приятели Рамиль и Гуля Ямалеевы. Проездом из Парижу в Москву через Питер. Они-то и предложили мне написать детектив, памятуя еще по ВГИКу, что я неплохо управляюсь со словом. Почему детектив? Из чисто прагматических соображений: детективы востребованы всегда. И я решилась. Работа над первой книгой заняла около года, и рукопись сразу же взяли в издательство «Эксмо». Хотя, справедливости ради, это был не совсем детектив, скорее, авантюрный роман. Главной героиней стала выпускница ВГИКа, работающая в видеопрокате. А я… Я, неожиданно для себя занялась тем, о чем тайно мечтала всегда, еще с ранней юности, – писательством.

- Как родился Ваш творческий псевдоним? Почему Вы не решились писать под собственной фамилией?

- Я бы с удовольствием печаталась под собственной фамилией, но издательская политика конца девяностых была довольно жесткой. И необходимость псевдонима была прописана даже в моем первом договоре – отдельной строкой. Наверное, таким образом издательства пытались привязать к себе авторов, которые по тем временам в общей своей массе были ущемлены в правах. Ты можешь пополнить ряды скромных тружеников масскульта, имя которым – легион. А можешь (если повезет) стать брендом. Бренд принадлежит издательству, и оно вольно делать с ним, что хочет. А мой псевдоним придумал муж, сказав, что «Платова» звучит очень даже ничего, нечто среднее между платиной и генералом Платовым, человеком бесстрашным, но не лишенным слабостей. Подумав, я согласилась. С этим псевдонимом я прожила лучшие годы жизни, и воспринимаю его уже как собственную фамилию. И мне нравится аббревиатура «ВП», так обычно я подписываю свои письма – деловые и не очень.

- Что для Вас увлекательнее – писать сценарии или детективы?

- Писать книги – так будет точнее. Думаю, что еще вернусь к сценариям, но книги для меня – главное дело в жизни. По натуре я – социопат и волк-одиночка, не очень имеющий играть в командные игры. А кино – это командная игра. И сценарист в нем – не самый главный человек. Первого варианта сценария, как правило, недостаточно, и вторым дело не заканчивается, и правки, в том числе смысловые, вносятся даже на съемочной площадке. А я привыкла отвечать за все сама, и за победу, и за провал. Это моя собственная победа, и собственный провал, и только мои смыслы, и только мои характеры, ничем не искаженные. Ничьим видением, ни режиссерским, ни продюсерским. Так что пока я – только писатель, а потом все остальное, как повезет.

- Если я не ошибаюсь, Ваш первый роман «В тихом омуте» несколько раз переиздан. Главная его героиня тихая, спокойная девушка, которая из-за написанных ею сценариев теряет всех дорогих и близких людей. Просто удивительно, как она смогла выжить и, главное, психологически не сломаться. Тема экстремальных, «пограничных» ситуаций часто присутствует в Ваших книгах. Как Вы думаете, что такие ситуации дают людям?

- На самом деле, люди выживают, даже потеряв все и всех. Как правило – выживают, так уж мы устроены, с нашей жаждой жизни и верой в хорошее, вопреки всему. Люди слабее, чем нам обычно кажется, но и сильнее тоже. А тема «пограничных» ситуаций присутствует в моих книгах всегда, потому что только они мне интересны, как писателю. Именно в них раскрывается все самое хорошее и самое дурное, и чувства в них обострены до предела, сконцентрированы. Искусство не есть жизнь, и в то же время оно всегда – квинтэссенция жизни. Впрочем, экстремальные, «пограничные» ситуации хороши как двигатель сюжета, но в реальной жизни лучше их не допускать, поскольку неизвестно, что из тебя вылезет в результате. Экстремальные ситуации дают опыт, даже если с ними не справляешься, а если уж справляешься – новое знание о себе и о людях, и о мире в целом. Вопрос в том, как распорядиться этим знанием впоследствии.

- Виктория, у Вас довольно жесткие детективы – очень много крови… Считается, что женский детектив, что ли, более мягкий. Как Вам кажется, деление детективов на мужской и женский очень условно?

- Ну да, ну да… Мужское-женское, мой любимый вопрос. На мужской и женский делятся, как правило плохие детективы и (если смотреть шире) – плохая литература. Плохие женские детективы излишне сентиментальны и больше похожи на любовные романы с обязательным хэппи-эндом. Плохие мужские – дурно исполненные боевички и сексистские байки об альфа-самцах. Но мы же о хороших детективах, не так ли? Да, деление в этом случае весьма условно, хотя и здесь есть некоторые отличия: мужчины-писатели четче продумывают структуру, женщины более психологичны и внимательны к мелочам. Но хорошие детективы, как правило умны, а ум, как и глупость, не имеет пола. Что же касается крови, рекой разливающейся в моих детективах… Она была в моих первых вещах, впоследствии я умерила пыл, но шлейф из прошлого тянется до сих пор. И, знаете, кровь в детективах – весьма условная вещь. Поскольку и детектив почти всегда весьма условен, его нельзя рассматривать, как жизнь и даже как слепок жизни. Это такие игры разума, не больше. Загадка, которую интересно разгадать.

- Грань между добром и злом очень тонкая. Как Вы – автор и психолог, создающий типажи , расцениваете этот переход? Жил-был безобидный человек, и в один пасмурный день он становится преступником...

- Именно так… «жил-был безобидный человек, и в один пасмурный день…» Это одна из общепринятых детективных схем, и тут мы возвращаемся к «пограничной» ситуации, в которой разные люди ведут себя по-разному. И как раз переход на сторону зла интересует меня, как писателя, больше всего. Об этом я пишу, и об этом уже написана масса замечательных книг массой отличных писателей. Об этом переходе невозможно сказать в двух словах, этот переход – совершенно полноценный сюжет, потому что добраться до сердцевины зла невозможно, слишком далек путь. И у зла масса оттенков, сотни масок, тысячи гримас. Добро простодушно и не слишком выигрышно смотрится на фоне многоликого зла. Когда-то я уже говорила, что меня интересуют темные стороны души. Потому что я ищу в них свет, хоть немного света, мне просто необходимо оправдывать своих отрицательных героев. Не их поступки, а их самих, иначе возникнет искус бросить их в середине повествования, так ни в чем и не разобравшись. А ведь тьма и свет есть в каждом, все дело в пропорциях.

- Давайте порассуждаем о хэппи-эндах. Как Вам кажется, очень важно совершить возмездие в романе, чтобы не оставить читателя разочарованным?

- Как читатель я обожаю хеппи-энды, как писатель – ненавижу, такой вот когнитивный диссонанс. Чтобы как-то справиться с ситуацией, я частенько оставляю финалы открытыми, хотя и это многим не нравится, - понятно, почему. Все хотят точек над «и», чтобы с удовлетворением отложить книгу и тут же забыть о ней. Но возмездие необходимо, хотя бы в финале романа, раз уж в жизни оно происходит далеко не всегда. А в детективе без него вообще никак, преступник должен быть наказан, таковы правила и логика жанра. Ведь романное преступление и следующее за ним наказание невольно экстраполируется на действительность, в которой мы нечасто сталкиваемся с преступлением непосредственно, но частенько сталкиваемся со всякого рода несправедливостью. Важно, чтобы любая несправедливость, любой бесчестный или подлый поступок были наказаны и осуждены – на этом строится многовековая система нравственных координат. И лучше бы ее не рушить, иначе мир пойдет вразнос. Что, собственно, и происходит, к сожалению…

- Вот уже более 8 лет Вы работаете в жанре магического реализма. Почему Вы ушли от голого реализма к мистике?

- А я вообще люблю спасаться бегством! Я – глубокий интроверт и всячески приветствую эскейпизм любого вида и рода. И в общем, то, что я делаю в своих текстах, то, о чем пишу – это не мистика в традиционном смысле слова, всего лишь мой взгляд на жизнь. Или – жизнь, какой бы я хотела ее видеть: не поддающейся анализу, буйной, бурной, непредсказуемой, с массой миров, параллельных и не очень. И я не уходила от голого реализма к магическому, просто вернулась к себе самой. Для меня естественно именно так объясняться с окружающей действительностью и именно так объяснять ее. Иногда я увещеваю себя: надо бы бросить дурить и написать, наконец, что-то сугубо реалистическое, жестко структурированное, но… все равно в конечном итоге возникают образы и сцены, имеющие весьма опосредованное отношение к реальной жизни. Это потому, что я всегда иду за словом, а не веду его под уздцы. В моих отношениях с каждой книгой и ее героями ведомая – я. Раз они (книги и герои) хотят так, а не эдак – пусть будет так.

- Какие романы из Вашей библиографии для Вас особенные и почему? Может быть, они чем-то дороги для Вас или, напротив, болезненны из-за вскрытых в них проблем?

- Есть несколько романов, которые я считаю для себя этапными. «Анук…», «Ужасные невинные», «8-9-8», «Мария в поисках кита». Но, странное дело, именно они не очень понравились читателям, и даже возникла некая закономерность: то, что я считаю интересным и важным для себя – почти всегда вызывает недоумение у тех, кто их прочел. Так случилось с «Ужасными невинными», книгой, которую я очень люблю. Для меня это был моментальный снимок действительности, как я ее понимаю, мой пламенный привет обществу потребления, но… оказывается, что читать о странных и не всегда приятных сторонах человеческой натуры не всем по душе. Или «Мария в поисках кита» - в этом романе я постаралась препарировать себя саму – как писателя и (где-то) как человека. Надо сказать, что это занятие меня чрезвычайно увлекло, хотя поначалу трудно было быть честной с собой, подшучивать над собственными литературными и смысловыми штампами, комплексами, фобиями. А еще это была история о том, как пишутся книги и какой неприбранной и малопривлекательной может быть иногда мастерская писателя. В том, что это не считалось, могу винить только себя. И масса других вещей частенько не считывается. Напишешь самый обыкновенный плутовской роман-фантасмагорию («Из жизни карамели»), а тебе вдруг начинают предъявлять претензии, что драконов-олигархов в жизни не бывает и своих жен они не едят. Сложно, когда тебя большинство воспринимает только как автора детективов. Соответственно – шаг влево-шаг вправо – расстрел. Удивляюсь, как до сих пор жива, но пора бы перестать: смена жанра (то, что я частенько практикую в последнее время) – почти уголовно наказуемом деяние. Кроме того, она дезориентирует и раздражает читателя, привыкшего к четкой жанровой раскладке авторов. Так что иногда приходится пожинать не слишком сладкие плоды…

- Четыре года назад Ваш детектив "8-9-8"вошел в лонг-лист премии «Русский Букер» в номинации «Лучший роман на русском языке». Насколько важно для Вас такое признание творческих заслуг?

- Честно? Абсолютно неважно. Букер и прочие литпремии почти всегда ограничиваются узким кругом литературной тусовки, но это тема для отдельного большого разговора. Мое попадание в лонг-лист – чистая случайность, ведь я существую вне тусовки и вне какого-либо писательского сообщества в принципе. Никаких последствий этот одинокий холостой выстрел для меня, как для писателя, не имел. Для меня это – факт биографии, не более значимый, чем работа в видеопрокате. Было и прошло, едем дальше, без остановок.

- Как Вы расцениваете такое понятие как «модный автор»?

- Терпеть не могу это словосочетание, к самим «модным авторам» отношусь равнодушно и считаю их «продуктом» технологий: пиара, маркетинга и прочих вещей, сопутствующих продвижению товара. Вопрос в том, почему тот или иной автор становится модным, ведь если звезды зажигают – это кому-нибудь нужно? Но и в самых страшных ночных кошмарах не пожелала бы себе судьбы модного автора – хотя бы потому, что мода быстро проходит. Можно я буду просто хорошим писателем? А время расставит все на свои места.

- Виктория, как Вы начали издаваться за рубежом?

- Ничего экстраординарного: в свое меня нашла Галина Дурстхофф, которая много лет живет в Германии и занимается продвижением русских писателей в Европе. Ей очень понравились мои детективы, понравились они и нескольким немецким издательствам, так что все остальное было делом техники. Кстати сказать, тогда в середине двухтысячных европейцам была еще интересна Россия, и были интересны именно детективы – как некое отражение мрачной российской действительности. Насколько это коррелируется с Россией, как она есть – тоже отдельная тема. Но там я выступаю в одной-единственной ипостаси – автора детективных романов, хотя в последнее время пишу триллеры с изрядной долей магического реализма.

- В чем, на Ваш взгляд, секрет хорошего детектива – одинаково популярного как в России, так и в Германии, Болгарии, Венгрии?

- А в чем секрет хорошей литературы? Универсальный и для детектива в частности? Она должна быть умной, страстной, нескучной и талантливой. Талантливой – в первую голову. И возмездие в финале!..))

- Расскажите, пожалуйста, над чем Вы сейчас работаете?

- Над очередным романом, его рабочее название – «Изо льда». Это альпийская история, в которой присутствуют холод, тьма, лавины, тайны прошлого, убийство, ложные нарциссы, братская любовь и просто любовь. Словом, детектив, как он есть…

- Спасибо, Виктория! Творческих Вам успехов!